Быть первым трудно, но интересно!

Он ушел из жизни пять лет назад, передав дело в надёжные руки продолжателя – сына Эрлана, выступающего сегодня одним самых компетентных экспертов по такому важному вопросу, как строительство АЭС в Казахстане.

Гадлет Андиянович Батырбеков 60 лет занимался научной дея­тельностью. Это был крупный учёный-физик, доктор техни­ческих наук, профессор, лауреат Государственной премии РК. Возглавив Национальный ядерный центр РК, Гадлет Батырбеков до последнего дня оставался в строю, писал научные статьи, руководил лабораторией физических и технологических проблем атомной энергетики Института ядерной физики НЯЦ.

Родился Гадлет Батырбеков в 1934 году. Во время Великой Отечественной войны отец ушел на фронт и через два месяца погиб под Сталинградом.

– Отец, – вспоминал Гадлет Андиянович, – был для меня очень значимым человеком. Он окончил университет. Был филологом. Преподавал. Маму звали Кайнекеш, детей в семье было трое, и она одна поднимала нас…

В 1951 году Гадлет окончил школу и поступил в Московский энергетический институт. Поз­же стажировался в Институте атомной энергии имени Курчатова. Был ещё физико-энергети­ческий институт в Обнинске. Там он поработал на первом в мире ядерном реакторе на быстрых нейтронах, проводил свои первые научные исследования.

– Это была отличная школа! – вспоминал глава НЯЦ. – Именно там я и выбрал специальность «ядерные энергетические установки».

Гадлет Андиянович стоял у истоков Института ядерной физики в Казахстане. Получил Государственную премию за проведение ядерных исследований. Несколько раз бывал в США, делал доклады, выступал на конференциях.

– А когда вам предложили стать генеральным директором НЯЦ, Вы сразу согласились? – спросил я несколько лет назад в интервью.

– Да, мне предложили – я согласился. Начинать всегда трудно. Трудно быть первым. Зато интересно! На любом мес­те. Создавать, доставать, сохранять – все приходилось делать. При мне произошло становление Национального ядерного центра, сформировался его кад­ровый состав. В первую очередь мы занялись ликвидацией последствий бывших ядерных испытаний. Изолировали самые опасные места на полигоне. Работа была напряженной. Лютая зима, отопления в Курчатове нет: разморозилась городская котельная. Жили в гостинице. Но постепенно все нормализовалось. Создали Институт радиационной безопасности и экологии. Работы было много…

– Правильно, что Казахстан отказался от ядерного оружия на своей территории?

– Конечно! Зачем оно Казахстану? Воевать мы ни с кем не собираемся. Кого-то устрашать нам тоже ни к чему. Мы – мирная страна. Казахстан выбрал правильную дорогу – безъядерную.

– Вы причастны к созданию Национального ядерного центра, а каким видите его будущее? Вы передали его в надёжные руки?

– Ну, конечно! Эрлан – человек энергичный, целеустремленный. Я спокоен. Не волнуюсь.

– Вы считаете сына своим учеником?

– В какой-то степени – да. Хотя он вполне самодостаточный и самостоятельный человек…

Не так давно в Астане состоялись публичные слушания по вопросу строительства АЭС. В числе самых авторитетных экспертов был генеральный директор Национального ядерного центра РК Эрлан Батырбеков. Рассказывая о технических аспектах создания атомной генерации, учёный подчеркнул, что после известных трагических инцидентов с Чернобылем и Фукусимой ядерное сообщество задумалось о новых подходах к разработке, строительству и эксплуатации атомных станций.

Реакторы были модернизированы, а все недочеты учтены при строительстве АЭС нового поколения III+. По словам физика-ядерщика, в реакторах четвертого поколения обеспечена внутренняя безопасность: когда тот начинает выходить за параметры нормального течения ­своей работы, включается обратная связь, которая возвращает его в заданный режим. Главное отличие реакторов будущего – замкнутый топливный цикл и малые капитальные вложения.

– На территории Казахстана предлагаются реакторы поколений III и III+. Структура их безо­пасности позволяет выдержать 8 баллов землетрясения, ураганный ветер со скоростью 56 метров в секунду, наводнение. Даже в случае самой тяжелой аварии, вероятность которой де-факто ничтожна, проектом предусмотрена специальная ловушка, способная локализовать расплав в активной зоне реактора. Таким образом санитарная защитная зона ограничивается площадкой атомной станции, – сообщил учёный, которому можно верить.