В Байсеите родились герои Бреста

Пропал без вести

Прошло 80 лет после Победы, но до сих пор люди не могут забыть самую страшную войну в истории человечества. Невольно к этой теме часто обращаюсь и я, ведь мои предки сражались на фронтах Великой Отечественной войны, а мама, труженица тыла, в 14-летнем возрасте в 1941 году стала работать трактористкой.

Конец марта. Тёплый весенний день. Уже отцвели подснежники. Автомобиль медленно въезжает в Байсеит . С детства я любил это необыкновенное село. Обычно, когда мы ездили на мамину родину, в село Малое Аксу, автобусы здесь останавливались. Пассажиры обедали и нехотя покидали красивый и гостеприимный Байсеит . Село поражало нас обилием высоких тополей, которые тянулись к небу по обеим сторонам центральной улицы, где журчали арыки с чистой­ водой. Недалеко от дороги люди разбили базар: трудолюбивые и предприимчивые сельчане недорого продавали с июня до поздней осени овощи и фрукты, которые в изобилии росли в их огородах и садах.

Байсеит возник осенью 1881 года, когда десять уйгурских семей перебрались сюда из Илийского (Кульджинского) края. Здесь жил классик уйгурской литературы Сеид-Мухаммед­ Каши, рассказавший в поэме «Шарк шекесте» («Толкование сокрушенного») о переселение уйгуров в Семиречье. В Байсеите родились зачинатель уйгурской советской литературы Абдулхай­ Мухаммади и выдающийся музыкант Рози Тамбир, здесь долгие годы жил первый профессиональный уйгурский художник Авакри Шамси. Наконец, здесь родились замечательные поэты Абдемежит Дулятов и Жамшит Розахунов. В 1930-х годах сюда перебрались несколько казахских семей из Балхашского района. Люди жили дружно, единой семьей.

Мы направляемся в село на встречу с потомками защитников знаменитой цитадели. После публикации моей статьи «Они защищали Брестскую крепость» в газетах откликнулись родственники тех, кто сложил голову в жаркие летние месяцы 1941 года. С волнением я ждал их звонков или писем, а теперь еду в село, откуда были призваны в армию семеро красноармейцев, которые были в числе тех, кто первыми столкнулись с нашествием фашистских полчищ. Одним из первых позвонил мне мой ровесник Абдулвахит Юсупов и с волнением сказал, что в печальном списке он нашел фамилию своего родного дяди – Мажита Юсупова.

Машина остановилась на главной улице села. Меня встретил с улыбкой ещё не старый, но уже седой, приятной внешности человек. Это был Абдулвахит. Мы обнялись как добрые старые знакомые. Мужчина пригласил меня домой.

– Мажит Юсупов – старший брат моего отца Хамита. Конечно, я его никогда не видел, но рассказы о нём, услышанные в детстве, остались со мной навсегда. В семье моего деда Юсупа было шестеро детей: Мажит был старшим среди мальчишек. Он родился в 1920 году. Рос в тяжелое время, с детства трудился на колхозных полях. Одним из первых в Байсеите окончил в родном селе семилетнею школу – по тем временам это было отличное образование. Юноша мечтал получить и высшее образование, учиться в больших городах. В ноябре 1940 года Мажит был призван на срочную службу в ряды Красной армии, незадолго до этого молодой человек женился на любимой девушке Куранбуви.

Первые месяцы красноармеец служил на Дальнем Востоке, в городе Благовещенске. Оттуда приходили письма, где он рассказывал об удивительной природе края, о возможной войне с Японией. В апреле 1941 года группу военнослужащих, в её составе был и мой дядя, перебрасывают к западным границам СССР, в крепость Брест. Дядя писал об этом. В его письмах была тревога. Последнее письмо, датированное 19 июня, пришло на родину уже после начала войны. В нём Мажит утверждал, что в ближайшее время начнётся война с фашистской Германией. Война, которая, к величайшему сожалению, вскоре действительно пришла на нашу землю. После 22 июня не было писем от Мажита. В октябре 1941 года пришло извещение, что Мажит Юсупов пропал без вести. Бабушка с дедушкой, все родные надеялись, что дядя жив. В то тяжелое время для семей погибших на фронте были определенные льготы, но вдова дяди ими не пользовалась, так как у неё на руках был лишь документ, удостоверяющий, что муж пропал без вести, а не погиб.

Дочь дяди уйдет из жизни ещё в младенчестве, молодой умрет и его жена. Отец мой, Хамит Юсупов, многие годы писал в Министерство обороны СССР, разыскивая брата, но ответ был один: «Пропал без вести»… Лишь несколько лет назад мы узнали: Мажит Юсупов погиб в Бресте. Кстати, мой отец Хамит тоже был фронтовиком, но это уже тема для другого большого разговора…

Встреча со старой учительницей

– Исмаилжан, я познакомлю вас с удивительным человеком – учительницей, живой энциклопедией нашего села Рукиям Аблаковой. Её отец был среди защитников бастио­на, она одна из самых авторитетных жительниц в нашем Байсеите, – сказал Абдулвахит.

Я был знаком с этой женщиной, правда, виртуально. Она звонила мне после публикации моей статьи в газете. Её громкий и уверенный голос запоминается сразу.

Машина остановилась возле добротного дома. Мы вошли во двор, блиставший чистотой. Нас встретила маленькая и очень энергичная женщина. Она громко ответила на наше приветствие. Я узнал голос. Это была Рукиям Зухрулламовна. «Проходите в дом», – пригласила она. Я человек, проработавший всю жизнь в школе, сразу понял, что эта старая женщина была одним из тех педагогов, которых в народе называют «учитель от Бога».

– Если помните, мы с Вами разговаривали по телефону после публикации моей статьи в газете «Уйгур авази».

– Да, я вспоминаю наш разговор, а вашу статью, где были фамилии солдат, погибших в Бресте, бережно храню среди моих документов, – ответила учительница.

Рукиям Зухрулламовна познакомила меня с членами своей большой семьи. Супруг её – Басит Худайбердиев, учитель истории по образованию, многие годы работал директором местной школы. У них шестеро детей. Родители живут с младшим сыном. Эта была дружная и счастливая семья.

Мы уселись за квадратным столом на полу, устланном красивыми чушаками (одеялами).

– Я ждала вас, приготовила старые фотографии. С удовольствием поведаю об отце, которого не помню.

Учительница сразу протянула мне фотографии 84-летней давности. С трепетом я взял их в руки. Это были пожелтевшие снимки, бережно хранившиеся в их семье многие десятилетия. С первой фотографии на меня смотрел красивый молодой человек в старой крас­ноармейской форме без погон. Он сидел за столом, на котором стояла ваза с цветами. Видно было, что это был не только красивый, но и физически очень крепкий, уверенный в себе мужчина

– Это мой отец Зухруллам, – тихо, почти шепотом, сказала Рукиям Зухрулламовна. – На остальных снимках папа сфотографировался со своими друзьями-земляками Садыром Сопиниязовым и Баратом Искендеровым.

Эти фотографии сделаны перед самой войной в крепости Брест. Они все погибли, а снимки я храню все эти годы. Это единственное, что осталось у меня от отца. После меня их будут хранить наши дети.

Я долго рассматривал снимки. В них отразилась целая героическая эпоха нашего общего советского прошлого.

– Зухруллам Аваков родился в 1912 году в нашем селе. На протяжении многих поколений его предки были кузнецами. Думаю, поэтому он был физически очень крепким. С детства в кузне помогал отцу, но пришли уже другие времена, необходимы были другие специальности. В 1933 году он оканчивает курсы механизаторов и становится одним из первых трактористов в нашем районе. Говорили, что отец был очень красивым, общительным и веселым человеком. У Зухруллама было много друзей. В 1933 году он женится на любимой девушке Патям. У супругов рождаются дети. В 1934 году появился на свет мой брат Ахтам, через два года родилась и я. Зухруллам был грамотным человеком, учился в семилетней школе, свободно говорил на казахском и русском языках.

В 1939 году Зухруллама Авакова призывают в ряды Красной армии. Зухруллам, окончивший школу молодого бойца, принимает участие в финской войне. После этой недолгой, но кровопролитной войны красноармеец Аваков продолжает нести воинскую службу в белорусском городе Витебске, вскоре он попадает в Брест. Зухруллам с нетерпением ждал приказа о демобилизации из рядов Красной армии, но началась война…

Осенью 1941 года мы получили извещение, что отец пропал без вести. В первые годы после этого мама ещё надеялась, что её любимый и единственный жив, но шли годы, а других вестей о нём не было. Мы обращались в разные инстанции: ответ был прежний.

– Как жила в эти годы ваша семья?

– В 25-летнем возрасте мама стала вдовой, хотя официального документа об этом у неё на руках не было. В те годы власти с подозрением относились к женщинам, у которых мужья пропали без вести. Некоторые их считали женами чуть ли не предателей. Конечно, люди были разные… Немало было добрых и милосердных людей. В годы войны мама работала звеньевой в колхозе, выращивающем табак. Мы, дети, часто оставались полуголодными, но пережили трудные времена. Мама со слезами рассказывала о нашем красивом и благородном отце. В моей детской памяти остался образ, напоминаю­щий сказочного героя… Мы с братом окончили среднею школу. Ахтам-ака долгие годы трудился в совхозе, был передовиком труда. Имел государственные награды. Он умер в 1996 году после тяжелой болезни. Ему было всего 60 лет. У него остались хорошие дети, внуки. Я в 1961 году окончила Ташкентский педагогический техникум и долгие годы работала учителем начальных классов в школе имени Исмаила Таирова. Вышла замуж, у нас с супругом Баситом Худайбердиевым шестеро детей. Трое из них, как и мы, стали учителями.

– Рукиям Зухрулламовна, как вы узнали, что ваш отец погиб, защищая Брестскую крепость? – спросил я у дочери солдата.

– Надежда, что мы получим весточку от отца, никогда меня не покидала. Это произошло неожиданно 23 февраля 2012 года. В тот день, открыв страницы алматинской областной газеты «Огни Алатау», я прочитала статью доктора исторических наук, профессора Л. С. Ахметовой о защитниках Брестской крепости. Я до конца своих дней буду благодарна этой женщине. В газете был опубликован список защитников крепости, погибших в Бресте. Там я и нашла фамилию отца. Она стоял первой в списке: Абаков Зухруллам. Этого события я ждала всю жизнь. Как жаль, что не дожили до этого дня моя мама и брат…

– Что вы ещё узнали из этой статьи?

– Среди защитников цитадели я нашла фамилии семерых наших земляков – уроженцев Байсеита, включая отца. Это Садыр Супиниязов, Шалкар Керимов, Мира Хамраев, Узаржан Юлчиев, Мажит Юсупов, Изим Иминов.

– Остались ли у них потомки? Как сложились их судьбы?

– Судьбы потомков сложились по-разному. Супиниязов Садыр был близким другом отца. Они выросли вместе в Байсеите, учились в одной школе, работали в колхозе. И погибли вместе в Бресте. Сохранились снимки, где друзья сфотографировались в крепости перед самой войной. Я их уже вам показывала. У Садыра-ака был сын Савут, которого, к сожалению, уже нет в живых. У Савута было пятеро сыновей – Жамал, Камал, Мухит, Нуритдин, Абдрешит и дочь Бувинур. Они все живут в Байсеите. Мы общаемся, дружим с ними, ведь дружили наши деды…

Керимов Шалкар. Его семья попала в наше село в 1937 году, их выселили с Балхаша. Я хорошо помню маму Шалкара-ага. Она до конца своих дней ждала сына… Эту женщину-казашку очень уважали в Байсеите, она сроднилась с местными уйгурами. У Хамраева Мира был сын, я его помню по нашему общему детству. Он давно уехал из Байсеита, не знаю, как сложилась его жизнь. Узаржан Юлчиев не успел создать семью: у него не осталось детей. У солдата были сестры Модангуль и Турахан. У этих женщин есть дети, внуки. Изим Иминов, по рассказам аксакалов моего детства, был учителем. Очевидно, был родом из Уйгурского района. У него не было детей.

Наш разговор с дочерью героя завершился. Гостеприимная и приветливая Рукиям Зухрулламовна не хотела нас отпускать. Она угостила вкусным уйгурским аткян-чаем с тандырными лепешками.

– Я обратил внимание, что в цент­ре села стоит памятник воинам-байсеитовцам, погибшим в годы Великой Отечественной войны. Может быть, вместе побываем там и отдадим дать уважения героям?

– Конечно, я с радостью съезжу туда с вами, – ответила учительница.

Вновь автомобиль двигался по чистым улицам села. Мы подъехали к монументу. Это красивый памятник. Возложив цветы, почтив память усопших, я спросил у женщины:

– Сколько человек были призваны из Байсеита ?

– 113 красноармейцев ушли на фронт из нашего села, 56 из них не вернулись домой, – с горечью ответила она.

Наступила пора расставания. Удивительно, но эта пожилая учительница, которая всю жизнь искала отца-героя, за короткое время стала для меня родным и близким человеком. На прощание Рукиям Зухрулламовна поцеловала меня в лоб и благословила, а сама осталась у стелы, где были выбиты фамилия и имя её отца.

Защитник Бреста, замученный в концлагере Дахау

Я со своим новым другом Абдулвахитом Юсуповым вошел в небольшой, но очень уютный дом Малика Махпизова. Он потомок защитника Брестской крепости Махпиза Муратова (Садвакасова). Абдулвахит представил меня аксакалу и его супруге Мирхан. На меня смотрели муж с женой, которым было уже по восемьдесят лет. Позже я узнал, что Малик-ака 1937 года рождения. Видно было, что эти люди за свою жизнь пережили немало трудностей. У них были приветливые, светлые, но печальные лица.

– Исмаилжан, я вновь привёл вас в дом педагогов. Малик-ака был учителем истории в школе имени Исмаила Таирова, работал завучем, а его супруга Мирхан-хада долгие годы возглавляла наше учебное заведение.

– Я рад знакомству с вами, приехал узнать, как сложились судьбы потомков защитников известной цитадели. Расскажите о своём отце, – обратился я к старику.

Аксакал начал, не торопясь, рассказывать, временами ему на помощь приходила жена.

– Отец мой Махпиз Муратов родился в Байсеите в 1916 году. Вскоре началась Гражданская война, в июне 1918 года наши земляки пережили налёт красногвардейского карательного отряда Мураева… Тогда многие байсеитовцы ушли в Кульджу. Наша семья осталась. После той братоубийственной войны жизнь медленно начала восстанавливаться. Отец учился в семилетней школе, работал в колхозе. В 1936 году женился, через год родился я. Родители думали, что будут жить долго и счастливо, но в 1939 году молодого человека призвали в армию. В 1940 году крас­ноармейца, окончившего школу молодого бойца, отправляют на финскую войну. Отец писал, что он чудом остался в живых. Осенью 1940 года начинается его служба в Бресте. Мы получали письма из этого города. 22 июня со своими сослуживцами он принял бой в крепости. Бои были страшные, красноармейцы не сдавались. Сот­ни его однополчан гибли, повторяю, но не сдавались. Махпиз был среди тех немногих, кому в августе посчастливилось чудом вырваться из горящей крепости. Их часть отступила под Смоленск. Отсюда мы получили последнее письмо отца. Он принимал участие в знаменитом Смоленском сражении. Думаю, счастье солдату улыбается лишь один раз. Их часть в сентябре попала в окружение, в результате Махпиз оказался в плену. Как он попал в плен? Я не знаю. Наверное, был ранен. Осенью 1941 года нам пришло извещение, что Махпиз Муратов пропал без вести.

– А откуда вы узнали, что он замучен в застенках концлагеря Дахау?

– После войны мы многие годы искали следы отца. Куда только не писали! Наконец, пришел ответ, что красноармеец М. Муратов (Садвакасов) погиб в концлагере Дахау. В этом лагере фашистские изверги проводили над пленными медицинские эксперименты. Как только они ни издевались над людьми! Страшно об этом даже говорить… Рассказывают, что сам Гимлер контролировал эти опыты над людьми. Дахау, который находился недалеко от Мюнхена, освободили 26 апреля 1945 года американцы. В списке убитых значилась фамилия нашего отца – Махпиза Муратова.

– Почему у вашего отца две фамилии? – интересуюсь я.

– Была путаница. В некоторых документах его фамилия была составлена по имени отца Мурата, в других – деда Садвакаса. Это, конечно, тоже затрудняло наши поиски.

Я покидал тихий дом Махпизовых. Старики проводили меня до ворот. Обняли меня как сына. Машина тронулась, они нам вслед помахали.

* * *

Мы с грустью покидали красивое старинное село Байсеит. Казалось, что не только люди, но и тополя, посаженные многие десятилетия назад, под которыми выросли погибшие солдаты, ждали возвращения с войны своих земляков.