Парень с искрой

- Хороший сварщик — тот же марафонец, — сыпет сравнениями Тимур Кокин. — Приходит к нам человек на работу устраиваться — мы поручаем ему сварить образец. Хорошо заварил, красиво — молодец, что-то да умеет. Но по-настоящему проверишь его, только когда поручишь ему секцию, где работы на месяц. Если выстоит, даст и объём, и качество, тогда профессионал. А ещё немного хирург: у нас тоже красота и прочность шва ценятся. Со временем они получаются даже с закрытыми глазами.

- А если приходит выпускник колледжа? Руки растут откуда нужно, да опыта маловато…

- В этой компании я работаю уже шесть лет. В сварочном деле — больше 20. Но, откровенно скажу, выпускников колледжей никогда не видел. Их вообще готовят? То ли молодежь эту профессию престижной не считает, то ли в учебных заведениях делают что-то не то, но тех, о ком вы спрашиваете, на стройках нет. В основном приезжие ребята, которым нужно семьи кормить. Бывает, конечно, что профессионализм хромает. Но так нельзя — от нас зависит счастье новосела. Оно там, где трубы не текут.

Это раньше профессия сварщика считалась элитной среди трудовых. Обязательным было иметь своё, именное клеймо — личный номер, который присваивали индивидуально. “Расписываться” нужно было на ответственных работах, чтобы, случись чего, сразу было понятно, чей косяк. Жаль, но эта практика у нас уже почти не применяется. И как часто приходится переделывать чужую работу: возьмёшь объект, а там дырка на дырке, швы плачут. А с кого спрашивать? Единственное, что осталось стабильным, — заработок, он и сейчас хороший.

- Нескромный вопрос…

- Да нет тут тайн. Если хорошо работать, можно в месяц смело делать 600 тысяч и больше. Вот вам и вопрос прес­тижа. Но пацанам легче в офисе штаны просиживать или курьером мотаться. Здесь же надо пахать, и пахать тяжело. Я на работе с семи утра — мне так удобнее: раньше и выработку сделаешь, и без пробок успеешь в зал и домой. А другие к 10.00 еле раскачиваются. Да ещё пос­ле обеда завязывают жирок. Мне хватает 15 минут на перекус, сожгу калории в процессе работы. Жена — уйгурка. Как же вкусно она готовит! Тесто божественное. Приходится крутиться, чтобы и её не обидеть, и не поправиться.

***

На стройке на журналистов посматривают с любопытством, присев на перекур, молча слушают. Во-первых, наш герой — руководитель сварочной бригады, в его подчинении несколько десятков человек. Во-вторых, все тут искренне считают Тимура звездой. Болели, когда по телевизору смотрели шоу с его участием. На экране он лихо перемахивал через экстремально сложные городулины. Алматинец тогда сумел сверкнуть в кастинге на международный проект “Суперниндзя” в России, оставив за спиной 200 конкурентов, а среди них мастера спорта. И даже до финала добрался. До этого, в 2019-м, первым из Казахстана сгонял на чемпионат Европы в Obstacle Course Race. Это гонки с препятствиями, одно сложнее другого, где нужно карабкаться, тянуть, толкать, плыть и ползать. Сейчас двигается в направлении джиу-джитсу, заработал синий пояс, стремится к черному.

Кстати, не только в спортзале куются стальная воля и такие же мускулы! Тимур смеется: тренажер может заменить заброска труб-соток на верхотуру возводимого ЖК. Конечно, к будущему подъез­ду трубы подвозит кран, но на 13-й этаж тащат их люди в спецовках. Разумеется, без лифта. Иногда, чтобы шов сварить, так изогнуться приходится — спину под вечер не разогнешь. Так что спорт и здоровый образ жизни сварщику только на пользу. Для выпивки это ж какое здоровье надо иметь!

- Смекалкой мы себе труд облегчаем. Я, например, делаю себе из металла шаб­лоны. Так можно и 500 гильз сварить, и все будут одного размера, и трубу не поведет. Это моя фишка, но её перенимают и другие ребята, — объясняет Тимур.

- Нет страха, что вас когда-нибудь заменят роботы?

- Сильно в этом сомневаюсь — очень уж у нас творческая профессия. Одной теорией не проживешь, программу не заложишь. Иногда работать приходится в труднодоступных местах, порой даже вниз головой. Не везде впихнешь автоматизированный агрегат, только человек исхитрится пролезть. Есть трубы под давлением. Или вот сварка в операционном стыке — труба на поверхности, добраться до неё сложно, просверлишь дырку сверху, заваришь, закрываешь все “крышкой”. Иногда варишь через зеркало. Роботу такого не придумать!

***

Как попадают в сварщики? Тут уже к обсуждению подключаются работяги: у кого-то это ремесло династийное — варил и плавил отец. Тимур своего не знал. Родители расстались-потерялись, когда он был ещё ребёнком. Жили с мамой в Таджикистане. Денег не хватало, и Тимур сначала таскал на продажу мамину стряпню и жареные семечки, а в 15 лет пришел на завод. Там требовался помощник сварщика. Пришлось соврать, накинуть себе лет.

- Моим университетом стали три мужика — поколение ещё тех, всемогущих советских сварщиков, — рассказывает Тимур. — Им салага-подмастерье очень пригодился: я варил их норму, они расслаблялись. А я не отказывался: надо было набраться опыта. Меня спалили, конечно, но прогонять не стали — молодой, но старательный. Зато когда я получил первую зарплату!.. По деньгам равносильно тому, что я пять месяцев лепешками торговал. Два года проработал я на том заводе. Меня даже как представителя Таджикистана отправили на стажировку в Москву. Ребята были со всех бывших союзных республик. Будто сварочный чемпионат — варить вертолетную площадку для Сергея ШОЙГУ.

В России Тимур задержался и даже “наварил” себе крутой седьмой разряд и местную корочку НАКС — специалист с ней попадает в реестр, такое профессио­нальное портфолио. Подался на подводную сварку (когда строят основания для мостов, трубы прокладывают), высокооплачиваемую и опасную. Сварщика погружают на глубину, работать приходится в специальном боксе, из которого откачивают воду, или даже в самой пучине. Нагрузки бешеные, да и опасно — все может взорваться.

В Казахстане Тимур оказался нелегально — после армии рванул сюда гастарбайтером. Казах по национальности, но ни прописки, ни гражданства. На стройке это всех устраивало — меньше права будет качать. В спорткомплексе, где тренировался, тоже не особо парились — разве что сказали, что в профессиональный бокс для него путь закрыт, в 22 года он для этого уже старый. Рухнули мечты стать олимпийским чемпионом. А потом случайная драка, привод в полицию, депортация.

Вернуться удалось, как в мелодраме: нашел отца, документально оформили восстановление семьи. Тимур взял его фамилию, общение наладил. Сейчас живёт с семьей — супругой и двумя малышами — в Алматы. Снимают квартиру.

- С рождением детей время сжалось: к 8.00 на работу, потом в зал и скорее домой — надышаться ими, пока крошки, — спортсмен-сварщик нежно говорит о детях. — Ночью встаю, если плачут. Мне несложно, а вот вымотанная жена свирепая к мужу. А мне после суматохи на стройке дома тишины хочется.

Профессия не лишена рисков — дож­дем искр накрывает нехило, они прожигают спецовку, за шиворот залетают. Достают и “зайчики” — бывает, под вечер глаз не открыть, болят, слезятся. Раньше прикладывали картошку, чай, холодные тряпки. Сейчас благо капли есть. Страдают лёгкие — газы, дым. Спорт выручает — с тренированной дыхалкой этих сложностей Тимур будто не замечает.

- Случай вспомнил смешной. Был у нас сварщик, суровый такой мужик дядя Юра, варили в подвале, а он в самом дальнем углу. Час варит, другой. Уже волноваться начали. Идём к нему, а он ну чисто ежик в тумане: все в дыму и молнией в тучах огонек сварки движется. Дышать нечем! “Ты живой там вообще?” А он каску снимает — и в зубах сигаретка! Все мечтаю найти его и в бригаду к себе взять — и мужик хороший, и профессионал. Такие у нас на вес золота.

Юлия ЗЕНГ, фото Владимира ЗАИКИНА, Алматы