Есть ли у Казахстана амбиции стать космической державой?

В 1959-м Никита Хрущёв, будучи с визитом в США, на острые вопросы об отставании СССР полушутя-полусерьёзно отвечал: «Зато мы делаем ракеты на конвейере, как сосиски». А в середине 60-х стала популярна песенка Юрия Визбора от имени технолога Петухова с припевом:

Зато, говорю, мы делаем ракеты

И перекрыли Енисей,

А также в области балета

Мы впереди, говорю, планеты всей…

С тех пор мем «зато мы делаем ракеты» стал своеобразным брендом Советского Союза, и, в отличие от балета и Енисея, был связан с Казахстаном.

Полигон Тюратам

Железная дорога Ташкент – Оренбург пересекает казахскую степь с юга на северо-запад. Крохотная станция Тюратам (Төретам в современной огласовке) находится в долине реки Сырдарья между посёлками Жусалы и Казылы. В 1954 году Главный конструктор советских ракет Сергей Королев, возвращаясь в Москву после согласования с руководством Казахстана территории нового военного полигона, вышел в Тюратаме, огляделся и сказал: «Мы им эту пустыню на весь мир прославим».

Старый вокзал станции Тюратам

Вскоре из советских газетно-пропагандистских лозунгов стало известно, что стартовая площадка ракет, расположенная в казахской степи, стала началом космической эпохи в истории Человечества, что в запусках космических аппаратов воплотилось стремление человека к звёздам. Отсюда полетел на орбиту Первый искусственный спутник Земли, отсюда автоматические станции отправились на Луну и Венеру, отсюда, навстречу бессмертию «поехал» Юрий Гагарин.

Но все эти клише – лишь отлакированный фасад удивительной эпохи 1950-60-х. О том, что происходило за фасадом, за плотной завесой секретности написал академик Борис Черток – заместитель Королёва в своей 4-х томной эпопее «Ракеты и люди», утверждая, что космос начался с ракеты. Конечно, кроме него есть мемуары и других участников тех лет бури и натиска.

В те годы все усилия и научно-технические ресурсы Советского Союза были направлены на гонку вооружений и создание так называемого «ракетно-ядерного щита родины». А освоение околоземного пространства диктовалось не стремлением человека к звёздам, а начавшейся между двумя сверхдержавами конкуренцией, подгоняемой Хрущёвым, требовавшим во что бы то ни стало «догнать и перегнать Америку» и показать ей «кузькину мать». Хотя кривая и хромая советская экономика в принципе не могла догнать быстроногую Америку, а вот советское ракетостроение, действительно, перегнало. На короткой дистанции советская космонавтика оказалась «впереди планеты всей».

Всё началось с ошибки Андрея Сахарова, который в расчетах веса термоядерного заряда получил 5,5 тонн. С ориентацией на этот вес и был запущен конвейер ВПК. Техусловия королёвскому ОКБ (Особое конструкторское бюро) были выданы, проектирование выполнено и двухступенчатая ракета-носитель Р-7 для бомбы в 5,5 тонн создана. Впоследствии «советский Теллер» признавал, что тот заряд, под который все это делалось, успел «испариться», и на его место пришло нечто совсем иное (более лёгкое). Однако дело было сделано. К этому времени ОКБ, уже выросшее из немецких штанишек, создавало свои баллистические ракеты на керосине и жидком кислороде и испытывало их на полигоне Капустин Яр в Астраханской области. Но для запуска и испытаний принципиально новой МБР (межконтинентальная баллистическая ракета) потребовался новый полигон.

К весне 1957 года строительство стартового комплекса на полигоне №5 Тюратам было закончено, а первая партия Р-7 была изготовлена и доставлена на техническую позицию. Полигон начал действовать, но три первых пуска закончились неудачно. Наконец, четвёртая попытка. По рассказам очевидцев в командном бункере царила гнетущая атмосфера. Полетит – не полетит?.. Объявили 30-ти секундную готовность…

Ключ на старт… Обратный отсчёт… Зажигание…

Все, кто мог, бросились к выходу из бункера смотреть на пуск…

Ракету заволокли клубы дыма и поползли вверх. Раздался низкий раскатистый гул и всплеск! Ярчайшей вспышкой пламя вырвалось из дюз и разорвало ночь. Кругом стало так светло, что видны резкие тени от стоящих неподвижно людей и машин. Опоры отошли. Ракета дрогнула и приподнялась… Пошла! Пошла!! Пошла-ааааа!!!

В сообщении ТАСС от 26 августа было объявлено о создании первой в мире МБР и её успешном пуске.

Однако это была лишь половина успеха. Выяснилось, что головные части ракет, не долетая до Камчатки, разрушались при входе в атмосферу.То есть боеголовка испарилась бы, не долетев до цели. Пока в академических институтах решали проблему сохранения «головы», Королёв решил воспользоваться паузой для космических пусков. Расчеты сотрудника ОКБ Михаила Тихонравова показали, что если у такой мощной ракеты головную часть весом в 5,5 тонн заменить полезным грузом 1,5 тонны, то её можно разогнать до первой космической скорости и вывести этот груз на орбиту Земли.

Космодром Байконур

Ещё в 1951-м Международный совет по науке при ЮНЕСКО принял решение об организации Международного геофизического года, связанного с максимумом солнечной активности в 1957 – 1958 годах.

Борис Черток вспоминает: «Нас всех СП (Сергей Павлович) терроризирует сообщениями, которые ему кто-то подбрасывает или он сам их придумывает, якобы американцы объявили, что запустят свой спутник по программе «Авангард» (приуроченной к началу Геофизического года) в октябре… Его честолюбие требовало во что бы то ни стало опередить американцев и продемонстрировать возможности своей мощной ракеты-носителя». И вот, случай подвернулся.

Королёв решил использовать одну из двух оставшихся ракет для вывода на орбиту Земли шарика с радиопередатчиками весом 84 кг. Военные были против. Ракетно-ядерный щит только-только стал обретать реальные контуры, а тут совершенно ненужная и бесплодная затея, задерживающая решение насущных проблем. Тогда Королёв обратился напрямую к Хрущеву и объяснил, что, если запустить Р-7 с переделанной «головой», то можно перегнать американцев. Естественно, товарищ ДиП (догнать и перегнать) пришёл в восторг и, несмотря на сопротивление генералов, дал добро на пуск.

Ключ на старт… Обратный отсчёт… Зажигание… Пуск.

Пошла! Пошла!! Пошла-ааааа!!!

4 октября 1957 года диктор московского радио Левитан своим неповторимо торжественным голосом объявил:

«Работают все радиостанции Советского Союза. Передаем сообщение ТАСС…»

Через некоторое время в эфир полетели знаменитые радиосигналы: «Бип… бип… бип…»

Первый искусственный спутник Земли произвел ошеломляющее впечатление на мировое общественное мнение. Аншлаги на первых полосах зарубежных газет тех октябрьских дней 1957 года были полны восхищения тому, как «красная ракета» вывела на орбиту «красную луну»… Такой восторженной реакции не ожидали ни Хрущёв, ни генералы, ни сам Королев. Руководство партии и ВПК стремительно переобулись. Королев и его ОКБ получили неограниченную поддержку ЦК, и космические запуски сразу стали приоритетными. Товарищ ДиП потребовал от товарища Ракетчика отметить 40-вую годовщину Октябрьской революции новым космическим экспериментом, и 3 ноября 1957 года Р-7 вывела на орбиту второй спутник с собакой Лайка. Снова мировой фурор. Снова престиж Советского Союза взлетел в космос вместе с Лайкой.

Таким образом, первые космические запуски стали возможны благодаря наличию мощной ракеты и удачному стечению обстоятельств, и в первые годы эксплуатации полигона были лишь побочным продуктом лётных испытаний Р-7, предназначенной для доставки термоядерной бомбы до Америки.

С 1958-го новые запуски и космические рекорды, озвученные голосом Левитана, посыпались как из рога изобилия. На полигоне напевали:

Ракета улетела, налей ещё стакан,

И пусть теперь охрипнет товарищ Левитан.

А из Нобелевского комитета в Академию Наук СССР пришло письмо с предложением выдвинуть создателя первого спутника на Нобелевскую премию. Но вмешался Хрущёв. Не желая вносить раскол в группу главных конструкторов и рассекречивать самого Главного, он потребовал ответить, что создателем спутника является весь советский народ. Вот так Королёв остался без Нобелевской премии. Зато каждой сестре досталось по утешительной серьге. Все главные конструкторы: Королёв, Бармин, Глушко, Козлов, Кузнецов, Рязанский, а также Черток и Тихонравов получили Ленинскую премию.

Секрет Полишинеля

Географическое положение места запуска МБР, естественно, было самым большим секретом СССР. На картах в целях конспирации станция Тюратам не обозначалась, а применялись другие названия: аэродром Крайний, Кызылорда 50, посёлок Ленинск, в технической документации – Полигон №5, а стартовые площадки имели номера. Почему и как сверхсекретный полигон №5 стали называть космодромом Байконур – история любопытная.

В трёхстах с лишним километрах севернее Тюратама на берегу степной реки Буланты есть глухой одинокий казахский аул Байконыр. Рядом находится месторождение бурого угля, практически выходящее на поверхность, и с древних времен люди добывали его, копая ямы. В переводе с древнетюркского (или с западноойратского?) слово «байконыр» имеет смысл «много ям» (или «много бурого»). Не углубляясь в дебри топонимики, лишь уточню, что автор этих строк побывал в Байконыре, разговаривал с местными жителями и видел «богатое ямами» место: заброшенные угольные копи, древние выработки, ямы, канавы, отвалы. Кстати, аналогичное место в Северном Казахстане под Щучинском, где с древности добывали золото, называется на казахском Мыншункыр.

Англичане, взявшие в концессию медные рудники Казахстана, в 1917-м протянули от Карсакпая до угольного места узкоколейку, построили бараки для рабочих, проложили сеть местных дорог, выкопали шахты и казахский аул стал станцией Байконур, от которой по железной дороге доставляли уголь на Карсакпайский медеплавильный завод. Однако после выхода в 1918 декрета Ленина о национализации англичане ушли, а узкоколейка и вся остальная инфраструктура осталось.

В 1956-м, когда заканчивалось строительство полигона Тюратам, а в воздушном пространстве СССР начались полёты американского самолёта-шпиона Lockheed U2, советские генералы решили обмануть американцев. Заброшенную инфраструктуру станции Байконур и окружающий полупромышленный пейзаж дополнили бетонными столбами, фанерными макетами стартовых площадок и построили рядом военный городок так, чтобы вид сверху на ложный полигон создавал видимость крупного военного объекта.

Однако в августе 1957-го, летя вдоль ж/д Ташкент – Оренбург, U2 удалось сделать фото настоящего ракетного стартового комплекса. А после заявления ТАСС от 26 августа, что теперь СССР имеет возможность послать ракеты в любую точку мира, в американском ВПК возник страшный переполох. Аллен Даллес потребовал разобраться с Казахстаном. Как написано в рассекреченном отчете ЦРУ о полётах U2: «Специалисты CIA смогли сделать географическую привязку места пусков. Хотя и с большим трудом, но им удалось найти на старой немецкой карте времен Второй Мировой ближайшую станцию Тюратам и перевести его с казахского как «arrow burial ground/островерхая могила». Впоследствии (до мая 1960-го) самолёты-шпионы не раз совершали полёты над Казахстаном, уточняя расположение станции и других объектов ракетно-ядерного меча.

Итак, ЦРУ обмануть не удалось, зато обманывали FAI (международную авиационную федерацию). По её правилам для регистрации космического рекорда необходимо указывать параметры орбиты, дату, время, место старта и приземления, и прочие данные о полёте. Уклониться от регистрации, – значит отдать американцам международный приоритет, а указать настоящее место старта – значит выдать страшную государственную тайну. Поэтому в заполняемых актах на рекорд в приступах маниакальной секретности, хотя это уже было секретом Полишинеля, местом старта писали Байконур. Естественно, и сам Гагарин на вопросы журналистов о месте старта отвечал: «Космодром в районе станции Байконур».

В 70-х маскарад прекратили, бутафорию убрали, узкоколейку от Карсакпая до Байконыра демонтировали и по насыпи проложили асфальтовую дорогу. Лишь сварная конструкция при въезде в посёлок названием и контуром ракеты напоминает, что в настоящем Байконыре был ложный полигон, а настоящий космодром стал ложным Байконуром. С лёгкой руки журналистов слово «Байконур» пошло гулять по миру и, в конце концов, вернулось в родную гавань.

Как и обещал когда-то Сергей Королев, теперь о космодроме в казахской степи знает весь мир. А Борис Черток, заканчивая свою эпопею, пишет: «Не только мы, непосредственные участники ракетно-космических программ, но и все советские люди испытывали гордость и восхищались тем, что они граждане страны, которая прокладывает человечеству путь во Вселенную».